Сегодня мой пост не о радости, с которой обычно встречаются сообщения о том, что ребенок обрел приемную семью. А о том, почему дети оказываются под опекой. Даже мне в личку время от времени пишут кровные родители с наездами. Увидев своих детей, они решительно сообщают, мол, не виноват, это злыдня опека отобрала детей на ровном месте. Также все еще находятся люди, которые убеждены, что приемные семьи создаются исключительно ради наживы.
Эту тему мне хочется поднять по следам дискуссии на форуме приемных родителей, с чьего позволения я просто перескажу лишь малую долю детской беды. Ее выгребают потом годы и годы люди, которых нельзя назвать иначе, как спасители. Мне просто хочется дать свою площадку в соцсетях для расширения горизонта понимания важности дела, которому посвящают себя приемные мамы и папы.
Дети до года – самый популярный запрос в опеке. Бывает же, что родители попали в ДТП! Не бывает! Таких малышей обычно забирают родственники. А самые популярные причины – вот они.
— Мать моей дочки выгнали из детской больницы за пьянку. Ребёнку был месяц от роду. Она кормила грудью с алкоголем! В беременность травила алкоголем и никотином, а после родов продолжила. Через три месяца ее лишили родительских прав, на суде была, с лишением согласилась. С тех пор никаких попыток общения ни разу не было. После моей дочери вышла замуж, родила ещё двоих и на них уже тоже лишена родительских прав. Она трижды уже судима за неуплату алиментов, пора четвертый раз в суд подавать.
Или еще рассказ.
— Хорошо, что Ангелина не помнит, как жила в наркопритоне, как оставалась с рождения до 1 года 9 месяцев одна сутками, пока мать на трассе на дозу зарабатывала, как голодала, как зубы гнили, как приступы эпилепсии долбили. Мать на суд по лишению прав пришла и таким томным голосом пела, какая она замечательная мать, как любит дочь и жить без неё не может. При этом за девять месяцев, что провела на зоне, ни разу не поинтересовалась, где дочь и как живёт. Она даже не знала, что ее передали в семью, думала, что в приюте. Оправдывала себя, что помнила и думала, а писать, не могла, плохо ей было. Конечно, а дочке было очень хорошо. У девочки диагнозов на два листа, а био искренне не понимает, а четакова?
«Четакова» – это ироничное слово в приемной среде. Сколько раз родители слышали за свою жизнь это «четакова?»
-Федьку мама в его семилетнем возрасте просто не пришла забрать из лагеря. Так и стоял на площади, оттуда и уехал в приют. Три года сидел в интернате по соглашению. Он вообще и вспоминать-то не хочет. Она его лечила мочой, зато бесплатно и от всех болезней. А четакова?
Память о прошлом – не просто рана в детской душе.
-Я вспомнила первый год младшей дома. Только сейчас понимаю, как это было страшно, а тогда мы с мужем впряглись и выправляли, выправляли, просто планомерно делали своё дело. Дочь была запуганный зверёк, тараканы в ушах, голова и тело в шрамиках. Она кушать со всеми за столом не могла, только одна, тайком. Пряталась под кровати и столы. Любого нежного прикосновения боялась до ужаса. Она и сейчас иногда под стол залезает: что дома, что в школе. Это надо видеть животный страх в глазах ребёнка. Мальчишкам меньше досталось, но тоже долго ещё будем разгребать последствия жизни с мамами.
Надо этим людям ставить памятники. А им приходится еще и судиться с биородителями, которых вдруг припирает выросший долг по алиментам и угроза сесть в тюрьму. Еще один двигатель прогресса – квартира.
-Старшего моего — Юрку биомамаша бросила в восьмилетнем возрасте в сарае какого-то мужика, с которым бухала. Уехала и забыла. Ребёнок два месяца там и прожил, ждал мамку. Люди в деревне подкармливали, тоже надеялись, что мамаша явится… Но нет. Пошли в полицию. Мальчик попал в приют, где провел 11 месяцев. Био нашли, провели с ней профработу, она забрала Юрку из приюта, привела на остановку и снова исчезла, велев ему ждать! Он там просидел сутки. Потом снова полиция и уже другой приют. Через десять месяцев мы узнали про него и забрали. Ему тогда было одиннадцать лет. Диагнозов куча, ребёнок, по сути Маугли, не ходил в сад, в школу, не знал свой возраст и т.д. Его мать лишили родительских прав. Отец не вписан. А через шесть лет, когда Юре исполнилось 17,5, нам пришлось судиться с его био-родней, чтобы он смог получить квартиру. Так, в 22 года он впервые за долгие годы увидел и мать, и бабку. Восторга, естественно, не выказал. Зато эти родственнички подали в суд на меня! За то, что я незаконно лишила их единственного сына! Судья был зол, в шоке, что вынужден рассматривать это дело. и, конечно, дело они проиграли, но аргументом био было: мы не могли воспитывать умственно отсталого ребёнка, поэтому, и возложили эту обязанность на государство. Они искренне удивляются, а четакова? Всё же нормально! В их голове и сердце это нормально!!! Нормально выбросить ребёнка, как собаку, да не один раз. Био возмущалась в суде, что сейчас сын не хочет оплачивать их 20-летний долг по квартплате! Его долю я все эти годы исправно платила. Но её возмущению не было предела: она недоумевала, почему я оплачивала только 1/4 часть, а не всю, да ещё и ежемесячно не привозила им оплаченные квитанции. Я сидела и не верила своим ушам! Не знала, то ли плакать, то ли смеяться. Судья, представители опеки, даже прокурор, испытывали те же эмоции!
А в глазах био я агрессор. Забрала из приюта их сына, вырастила его без алиментов, почти без пособия, дала образование, выбила ему квартиру, обставила новой мебелью, сыграла свадьбу, помогаю с дочкой и т.д. Волею судьбы, сын получил квартиру от государства в соседнем доме с био. Они иногда видятся, но все делают вид, что не знакомы.
Ей вторит друга приемная мама. Ее рассказом я, наверное, завершу свой пост, хотя он может длиться и длиться до бесконечности, поскольку социальное сиротство — все еще не искорененное зло. Но неисчерпаемы силы и мужество людей, которые берутся за тяжкий труд и меняют жизненный путь детей, которые, оставшись в неблагополучной семье, могли бы продолжить маргинальную линию.
-Я знаю эту женщину, как облупленную. Мы живём в ста метрах друг от друга. У нас небольшой посёлок. Знала и до того, и после. Я забрала ее старшего после избиения отчимом. Всего у нее шестеро детей. Со всеми остальными ничего хорошего, младшему скоро 18. Кто-то судим, кто то скитается, одна начала рожать в 17 лет и уже двоих детей бросила на свою непутевую мать. Коля же нынче заканчивает университет, сдал госэкзамены, на днях едет защищать диплом. Всё.
На фото маленькая Настя, ее бросила мать в роддоме. Малышку выходили в паллиативном отделении сотрудники томского Дома ребенка. Вот уже три года Настя живет в семье Татьяны и Андрея Плотниковых. Они только что увезли в Тольятти еще двоих томских детей, и я готовлю о них отдельный материал.
